Глеб Шуклин об интернете после «антипиратского» закона

Благодаря «антипиратскому» закону пользователи начали повышать компьютерную грамотность, Роскомнадзор — работать в ручном режиме, а компании, строившие свой бизнес на сервисах для правообладателей, теперь начинают разрабатывать законодательные акты. Однако принятый закон пока не способен решить проблему, для решения которой он создавался.

Во время многочисленных совещаний, обсуждений, конференций, «круглых столов» и общественных слушаний, посвященных «антипиратскому» закону, со стороны представителей как законодательной, так и исполнительной власти часто звучит следующий аргумент в пользу его принятия: у вас там в интернете ужас-ужас-ужас, мы ждали-ждали, пока вы засаморегулируетесь, но не дождались и решили вас подстегнуть. Этакое благое намерение, зиждущееся на патологическом властном заблуждении, что зло, которым, безусловно, является этот нормативный акт, якобы может вопреки всей истории человечества вдруг породить добро, под которым в данном случае подразумевается саморегулирование интернет-отрасли.

Отеческий пафос законотворцев, порющих несознательные гражданские чада в их же благо, конечно, должен вызывать у каждого почитателя «Домостроя» понимающее одобрение, однако у человека, знакомого с декларациями прав человека и ребенка, он вызывает в ответ на принимаемые нормативные акты сущности ненормативного характера, то есть вопросы без шуточек и по существу.

Первый из таких вопросов, очевидно, касается того, что же понимается под тем саморегулированием, которого так жаждут и отрасль, и государство. Прежде чем пускаться в умозрения, по старинке заглянем в словари. Есть два основных типа определений понятия «саморегулирование»:

1. САМОРЕГУЛИРОВАНИЕ (self-regulation). Правительственный подход к регулированию какого-либо из секторов экономики, заключающийся в том, что формулируются только общие цели, но задача разработки и внедрения в жизнь детальных правил предоставляется органу, состоящему из действующих в данном секторе лиц. Достоинство данного подхода состоит в том, что люди, работающие в данном секторе, способны лучше аутсайдеров выявлять проблемы и вырабатывать реалистические методы управления.

Экономика. Толковый словарь. — М.: «ИНФРА-М», Издательство «Весь Мир». Дж. Блэк. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М. 2000.

2. САМОРЕГУЛИРОВАНИЕ [self-adjustment, self-regulation] — самостоятельное реагирование объекта управления на внешние воздействия (возмущения), нарушающие его нормальное функционирование.

Лопатников Л.И. Экономико-математический словарь: Словарь современной экономической науки. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: Дело, 2003. — 520 с.

Первое определение в целом более соответствует чиновничьей риторике с «правительственным подходом к регулированию», однако требование, при котором «формулируются только общие цели, но задача разработки и внедрения в жизнь детальных правил предоставляется органу, состоящему из действующих в данном секторе лиц», в контексте 187-ФЗ выглядит пренебрежимо малой величиной, только если под этим органом не понимать Роскомнадзор. Вместо условного «кнута», который подстегнул бы чахлую отраслевую лошадку, у нас

буквы закона, по отзывам не только экспертов интернет-индустрии, но и ряда правообладателей, которые стали чем-то средним между прокрустовым ложем действий и сроков реагирования на досудебные предписания Мосгорсуда и дамокловым мечом в виде миллионных штрафов за невыполнение блокировок нерадивых веб-ресурсов.

Кстати, о «чахлой» лошадке. Исследование наличия и функционирования жалобных форм на различных популярных в рунете сайтах, проведенное в августе 2013 года, показало, что большинство социальных сетей и контент-провайдеров имеют достаточно продвинутые механизмы обратной связи, позволяющие любому пользователю сообщить о различных нарушениях, касающихся видео-, аудиоматериалов, фотографий, текстов и прочих видов контента. Принимаемые к рассмотрению жалобы могут касаться как непристойностей, сцен насилия, порнографии, буллинга, так и нарушений авторского права и права гражданина на изображение.

И жаловаться есть кому. На адрес созданного в начале августа Российской ассоциацией электронных коммуникаций ресурса, предназначенного в том числе и для сбора политик взаимодействия интернет-компаний с правообладателями, постоянно приходят обращения пользователей, жалующихся на функционирование пиратских сайтов, причем забавно, что среди популярных причин недовольства их существованием приводится как раз то, что это из-за них приняли драконовский закон, от которого страдают все.

Немногие компании, строившие свой бизнес на сервисах для правообладателей — поиске нелегально распространяемых файлов, рассылке уведомлений по ресурсам, сбору доказательств нарушений и даже диверсиях в отношении торрент-трекеров, — после 1 августа начали переквалифицироваться в разработчики законодательных актов, как будто понимая, что в новых условиях их, кстати говоря, сугубо саморегулирующая функция перестала быть востребованной.

Наблюдая, как вся экосистема регулирования прав на интеллектуальную собственность в интернете внезапно превратилась в жесткий дефицитарный механизм с единственно возможной пищевой цепочкой, они спешно пытаются в него встроиться.

Одна из таких компаний рассылала партнерам предложения сделать свою деятельность по нарушению работы торрент-сетей законодательно обязательной, совершая, таким образом, грубую логическую ошибку — выводя ложные положения из в целом верных посылок.

Самую нейтральную позицию в этой ситуации заняли интернет-ресурсы с легальным видеоконтентом. С одной стороны, закон в виде дубинки их не должен коснуться, так как вся распространяемая ими продукция защищена договорами и лицензиями. С другой стороны, их имидж среди пользователей изрядно подпортился, так как те причисляют такие сервисы к одному клану с махровыми американскими лейблами, пролоббировавшими закон. Кроме того, их довольно напряженная работа по монетизации пиратских каналов, по переговорам с администрацией сайтов с бесплатным контентом, по постепенной замене пиратских бизнес-моделей на более приемлемые и выгодные для правообладателей и лицензиатов, — вся эта работа накрылась известным металлическим изделием, так как отныне распространители нелегального контента ушли в глухую оборону и прекратили всякое взаимодействие, ссылаясь на его безрезультатность и нецелесообразность в свете наличествующего законодательного механизма.

Точно по той же причине зашли в тупик и переговоры интернет-площадок и правообладателей в отношении принятия некоего совместного документа — соглашения, хартии, меморандума о сотрудничестве, — в котором были бы прописаны основные принципы взаимодействия между участниками этих исключительно частно-правовых отношений, для вящего процветания индустрий и общего удовлетворения. Теперь как одна, так и другая сторона задаются вопросом: в чем смысл подписания такой хартии при том, что в руках одной из сторон материализовался товарищ маузер, направленный на другую сторону?

Ответ на этот вопрос только один — никакого смысла в подобном документе нет и не появится, пока ситуация будет оставаться такой же дисбалансированной.

Стало ли при этом больше саморегулирования? И да, и нет.

Нет, если понимать саморегулирование в первом значении, в делегировании детальной разработки процедур взаимодействия экспертному сообществу, — тут как раз все ровно наоборот. Да, если понимать во втором, как «самостоятельное реагирование объекта управления на внешние воздействия (возмущения), нарушающие его нормальное функционирование». Таким внешним возмущением, нарушающим нормальное функционирование, и является 187-ФЗ (как и многие другие законодательные инициативы последних лет), на которое интернет-сообщество, стремясь восстановить гомеостатическое равновесие, отзывается повышением протестного градуса, напряжением системы и поиском обходных маневров.

В русле такой реакции находится, например, петиция за отмену «антипиратского» закона, опубликованная активистами Ассоциации пользователей интернета на сайте Российской общественной инициативы. Петиция стала второй, набравшей необходимые для рассмотрения на федеральном уровне 100 тыс. подписей и рекордной по скорости сбора этих подписей. Такой результат удивителен вдвойне, ведь для того, чтобы подписать петицию, необходимо получить электронную подпись в «реальном мире» — физически пойти в офис государственной компании и заполнить бумаги. Далеко не каждый пользователь согласится на такую добровольную интернет-депривацию, так что можно себе представить степень недовольства принятым законом и единодушие интернет-сообщества.

Совместные действия пользователей и бизнес-сообщества привели к тому, что каждый чих Мосгорсуда и Роскомнадзора вызывает пристальное внимание СМИ, каждый их шаг сопровождается фотовспышками. Именно эти публичность и сплоченность позволили чиновникам ехидно твитить в ночь на 1 августа в ключе «187-ФЗ работает уже полчаса, а интернет так не упал».

Именно поэтому за полтора месяца работы закона заявлений в Мосгорсуд поступило всего около полусотни, именно поэтому все они тщательно отфильтровываются, именно поэтому Роскомнадзор работает в ручном режиме уведомлений и блокировок: не дай бог оступиться и заблокировать кого-нибудь большого и добросовестного — все с таким трудом накапливаемые госорганами медийные очки пойдут прахом.

То, что «закон работает и интернет жив», не ваша чиновничья заслуга, господа надзиратели, это наша эволюционная победа, победа пластичности лобных долей интернета над прямолинейностью спинного мозга вертикали власти. Это и есть саморегулирование, только, похоже, не совсем то, на которое вы рассчитывали.

Смешно, но нельзя не признать, что этот «антипиратский» закон — о, как уместны здесь кавычки! — эффективно работает. Правообладатели пишут заявления, Мосгорсуд принимает решения, Роскомнадзор рассылает уведомления — а пользователи как скачивали нелегальный контент, так и продолжают скачивать, попутно повышая свою грамотность в области VPN, прокси-серверов, настроек DNS и так далее. Только доходы киноиндустрии от этого не растут. 187-ФЗ выполняет свою роль своеобразной пустышки, соски — без молока. Сосать можно, насытиться — нет.

Автор — заместитель руководителя отдела стратегических разработок РАЭК