Реакция без великих дел

Поскольку у нас сейчас реставрация (то ли сталинизма, то ли царизма — сразу и не разберешь) и все вокруг меняется, то один из вопросов, занимающих нынче мыслящих людей, о том, какая судьба ждет теперь российский капитализм. Все-таки за последние четверть века мы к нему успели привыкнуть.

Относительно перспектив нашего капитализма возникли целых три прогностических течения. Даже четыре, если добавить еще и тех аналитиков, которые полагают, что как раз на экономическом фронте никаких перемен у нас вовсе и не будет. Но мы их здесь за отдельную прогностическую школу считать не станем. Вовсе не потому, что они обязательно окажутся неправы, а просто за нетворческий подход к проблеме.

Остаются три другие популярные гипотезы. Что наш капитализм будет сохранен, но основательно изуродован. Что наступление политической реакции как раз и предвещает чудесный расцвет российского капитализма. И третий вариант — что это наступление предвещает полный его запрет.

Самое распространенное мнение из всех сводится к тому, что капитализм у нас в общем останется, однако будет так или иначе исковеркан в дополнение к уже имеющимся своим извращениям.

Предвестия этого видят в самой дискуссии о возможности назначить академика Глазьева шефом ЦБ, в истошных криках о необходимости разогнать правительство, которое, оказывается, кишит «либералами», «гайдаровцами» и «чубайсятами», а также и в общем росте благосклонности высшего руководства к советам не только в политике, но и в экономике продвигаться особым, ни на что не похожим путем. Который, правда, при расшифровке оказывается совершенно банальным инфляционизмом, интервенционизмом и протекционизмом в духе какой-нибудь киршнеровской Аргентины.

Правдоподобие в таком предположении есть. В некоторых пунктах оно уже и сейчас сбывается. Обратимся, однако, к двум другим прогнозам, которые вызывают уважение своим интеллектуальным радикализмом: или расцвет российского капитализма, как это случилось в других странах при мудрых автократах Пак Чжон Хи, Ли Куан Ю и Пиночете; или полный его запрет — у нас ведь на дворе реставрация сталинизма, а Сталин отменил НЭП.

Эти взаимно противоположные прогнозы роднит подразумеваемая, а то и открыто высказываемая вера, что жизнью управляет начальство. Точнее, один начальник. Не было бы Пак Чжон Хи и Ли Куан Ю, так Корея с Сингапуром и сегодня оставалась бы странами с уровнем развития Уганды. Не было бы Сталина, жили бы при НЭПе до сих пор.

Но дело не просто в том, что власть Владимира Путина меньше, чем власть Иосифа Сталина, а скорее всего, и меньше, чем власть Ли Куан Ю. Любой автократ может сотворить что-то революционное не только если сам захочет, но и если найдет деятельную поддержку в обществе или хотя бы в заметной его части.

Большевики «отменили» капитализм, потому что с самого начала именно это и собирались сделать. Языческая вера, которую они исповедовали, отвергала предпринимательство и торговлю, как кощунство. Именно поэтому партийная номенклатура в годы НЭПа сумела почти полностью оградить себя от контактов с частным сектором и поддерживала себя в состоянии перманентной готовности расправиться с капитализмом в городе и деревне.

Сегодняшние чиновничество и бизнес живут в симбиозе на всех своих уровнях, от высочайшего и до низового.

Уважения к собственности, конечно, нет и в помине — при таких отношениях оно даже и не может возникнуть; но нет и священной ненависти к предпринимательству.

Ее нет ни в привилегированном классе, ни в народе, ни даже в сегодняшней Компартии, семьи функционеров которой — сплошь буржуа.

Поэтому дальнейшие начальственные манипуляции над бизнесом возможны и даже неизбежны, а «упразднение» бизнеса — нет. Чиновничество всех разрядов совершенно не мотивировано расстаться с выгодами симбиоза и вдобавок абсолютно не приспособлено взять на себя тяжкий советский госснабовско-госплановский труд.

Что же до предположений насчет ускоренного развития капитализма под сенью авторитарной реакции, то и такой поворот событий у нас невозможен, и притом точно по той же причине, по какой невозможна «отмена» капитализма. Вышеупомянутый симбиоз — залог стабильности сложившейся экономической системы, и, пока он существует, радикальных перемен, что к лучшему, что к худшему, в ней ждать не надо.

Отделение чиновничества от бизнеса; того и другого от политиков; того, другого и третьего от судебной системы — все это будет происходить и у нас, но не быстро и не завтра.

Автократия вовсе не порождает развитие. На один авторитарный режим, который сделал что-то осмысленное для экономики своей страны, придется десяток застойных или деструктивных. Не говоря уже о том, что управленческая философия Владимира Путина совершенно не похожа на установки как раз тех автократов, с которыми связывают так называемые экономические чудеса.

Сингапурский режим нередко называют даже не авторитарным, а просто тоталитарным. И не зря. Но Ли Куан Ю изначально добивался и в конце концов добился скрупулезного соблюдения тех законов, которые он сам продиктовал. Он демонстративно карал проштрафившихся личных друзей. Он принципиально отрицал социальное государство. И он твердо стоял на том, что только рыночный спрос, а не предписание чиновника подскажет бизнесу, что именно ему производить. Найдите сходство хоть в одном пункте.

А можно ли представить, что в «Прямой линии с Владимиром Путиным» Владимир Путин вместо раздачи подарков скажет народу этак по-пиночетовски: «Трудитесь, трудитесь, затянув пояса!»

Да еще и добавит, перефразируя того же деятеля, что Россия, мол, страна собственников, а не пролетариев.

Так что не надо иллюзий. Ни оптимистических, ни слишком уж пессимистических. Реакция у нас налицо, но великие дела со знаком хоть «плюс», хоть «минус» ей не по плечу. Создавать проблемы для всех и выборочно ломать жизнь некоторым — это у нее получается. Однако не больше. И в экономике тоже.